Курносова Ж.В. СОЛОВЕЦКИЙ МОНАСТЫРЬ КАК ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР: ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ «БЕЗБРАДЫХ ТРУЖЕНИКОВ»

 

СОЛОВЕЦКИЙ МОНАСТЫРЬ КАК ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ЦЕНТР: ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ «БЕЗБРАДЫХ ТРУЖЕНИКОВ»

 

Курносова Ж.В., преподаватель кафедры «Образовательный и гуманитарный сервис», ФГОУ ВПО «РГУТиС», Институт сервиса, г. Москва, (филиал)

 

Аннотация: В рамках данной статьи на материалах опубликованных источников второй половины XIX века, агиографических источников и учебной литературы исследуется трудовое и духовно-нравственное воспитание, а также повседневная жизнь мальчиков трудников в Соловецком монастыре во второй половине XIX века. Данный материал может быть использован как для широкого круга читателей и любителей отечественной истории, так и для работы в экскурсионной практике.

 

Ключевые слова: Монастырь, образование, трудник

 

Монастыри издревле являлись образовательными центрами, источниками знания и духовной мудрости. Соловецкий монастырь был не исключением, он являлся не только духовным, культурным, хозяйственным центром, но и крупнейшим образовательным центром обширного Беломорского региона. Система монастырского образования функционировала на протяжении XVI-XX веков и окончательно оформилась ко второй половине XIX века. Православные монастыри имеют значение центров трудового воспитания и образования. Так, трудовое послушание в Соловецком монастыре на протяжении нескольких сезонов несли многие подростки и юноши Русского Севера, распространяя затем по широким русским просторам накопленную в монастыре технологическую культуру и сформированную там этику труда. Ежегодно в монастырь принимались до 200-250 мальчиков-"годовиков" и юношей в возрасте от 14 до 20 лет, так их называли в силу того что, мальчики приезжали в монастырь в основном на один год, реже на два и еще реже на три года. К этому числу добавлялось 300-400 взрослых мужчин, приезжавших на Соловки, чтобы добровольно потрудиться на обитель. Из них и составлялся контингент "учеников", осваивавших азы новой церковной культуры труда [6].

Мальчики-трудники, направлявшиеся родителями в монастырь на обучение, находились на полном обеспечении обители. Юноши прибывали в монастырь в основном из Архангельской губернии, Вологодской, реже – из Новгородской, Тверской и других губерний. По социальному статусу это были дети из крестьянских семей. В июле 1886 года по возрастам их распределение было таковым: «10 лет – 1 человек, 12 лет – 1 человек, 13лет – 16 человек, 14 лет – 23 человека, 15 лет – 74 человека, от 16 до 20 лет – 252 человека» [7, с. 34]. Таким образом, «даровые рабочие богомольцы» в главной своей массе приходили в обитель в молодом, цветущем возрасте, в основном это были юноши от 15 до 20 лет. Какие же причины заставляли молодых людей идти в монастырь на север, да еще и добровольно работать? Нужно отметить, что если юноша был совсем еще мал, его отправляли на Соловки родители. Чаще всего это, конечно, связанно с бедностью крестьянских семей. Иногда родителям просто было нечем кормить своего ребенка, тогда они отправляли его в обитель, зная, что там их сын будет сыт и одет. Мальчик обыкновенно отправлялся своими родителями, потому что он был совсем юный и плохой помощник отцу. Взрослые знали, что их ребенок вернется с какими-либо ремесленными и хозяйственными навыками, да еще и нередко, грамотным. Это были скрытые причины, по которым отправлялись подростки в обитель. Основная же причина заключалась в том, что родители отправляли своих детей «по обещанию» – поработать на преподобных Савватия, Германа и Зосиму. Такие обещания могли даваться  из-за какого-либо несчастья, произошедшего в семье, например, с ребенком. Тогда отец или мать просили святых исцелить своего дитя, а взамен они обещали отправить его в обитель потрудиться на преподобных. Бывали случаи, когда родители обещали отправить своего ребенка в обитель навсегда, обычно так было, когда их ребенок находился между жизнью и смертью.

Рабочий день у «безбрадых трудников» по количеству часов был, такой же, как и у взрослых. Утром в 4 часа юного трудника будили к работе, которая продолжалась в среднем 11 часов. Мальчиков посылали на разные виды работ, иногда и на самые тяжелые, как например – вбивать сваи, прокладывать дороги, таскать камни, рубить дрова, быть на сенокосе и другие работы. Все же начальство принимало во внимание их возраст и силы, поэтому чаще всего им давались легкие послушания, например – работа в портной, сапожной, кресторезной, живописной мастерских, а также работа певчих и т.д. Когда молодой трудник проводил по много времени на определенной работе, он осваивал это ремесло, а чаще мальчик осваивал сразу несколько видов ремесел, и по возвращению домой он уже был не «лишний рот» для своих родителей, а становился хорошим помощником отцу по домашнему хозяйству. Что же касается самого распределения работы для мальчиков в монастыре, то это выглядело следующем образом. Если мальчик приходил в обитель будучи умеющим выполнять какую-либо работу, то его скорее всего определяли именно на эту работу. Если мальчик ничего не умел делать, то его испытывали на всех видах работ, и смотрели,  какая деятельность у юного трудника лучше всего получалась. Бывали случаи, когда юноша в силу своего возраста и сил был совсем непригодным к труду, тогда его отправляли обратно домой.

 За послушанием, как взрослых, так и малых трудников следили монашествующие, так называемые «распорядители», «старосты» или «нарядчики», которые не только смотрели за работой, но и руководили всем ее ходом, часто и сами принимали непосредственное в ней участие. У распорядителей среди мальчишек были свои «любимчики», которых они баловали, лелеяли и любили как своих родных сыновей. Способность мальчика к работе, его понятливость, конечно, не могли остаться без внимания и, естественно, влияли на его положение. Тогда он нравился старосте и через него приобретал его расположение и покровительство. А при баловстве, шалости свойственному тому возрасту, в котором приходили юноши в монастырь или при непослушании староста мог и наказать своего ученика. Самое распространенное наказание  было – оставить трудника без обеда, и сопровождалось это либо земными поклонами, либо стоянием на коленях. Нужно отметить, что есть все-таки «безбрадому труднику» потом давали. Распорядитель также мог немного потрепать за волосы ослушника, а иной староста и «пройдется ремнем вдоль спины» [7, с. 41]. Монахи при разных шалостях мальчиков, или, видя те или иные недостатки их, часто говорили им свои нравоучения, учили кротости и смирению.

Условия монастырской жизни накладывали особый отпечаток на внешнее поведение мальчиков. Детской и юношеской натуре свойственна живость, непосредственность, потребность поиграть, повеселиться, потребность в быстрой смене впечатлений. Удовлетворение этой потребности в монастырских стенах сильно стеснено. Как ранее уже говорилось, мальчики работали наряду со взрослыми, а после работы усталому юному труднику оставалось слишком мало свободного времени, да и весь строй монастырской жизни, внешне сдержанной, бесстрастной, не благоприятствовал играм и веселости. За год своего проживания в обители мальчик резко менялся в своем внешнем поведении: все движения у него становились медленными и выдержанными, глаза потуплялись, говорил он тихо и кротко. Конечно, это только внешность – натура брала свое.

Группы учеников по 20-30 человек жили в больших комнатах специального общежития училищного корпуса под присмотром особых наставников. В каждой комнате стоял стол, на стене висел образ. Спали юноши на деревянных койках или на деревянных некрашеных нарах. Койки располагались настолько близко друг к другу, что между ними оставался совсем узкий проход. Что же касается одежды трудников, то им выдавались по две пары холщевых рубах и кальсон, кафтан серого солдатского сукна, полотенце и ремень. Летом им выдавали холщевый балахон, кожаные сапоги, холщевые штаны, зимой – валенки, шерстяные чулки, суконные штаны, а некоторым, кто ездил зимой в лес за дровами и сеном выдавали шубу с шапкой и варежками. Одежда мальчиков-певчих отличалась своей опрятностью и нарядностью, ведь певчие были у всех на виду. Великая Княгиня Елизавета Федоровна в своем письме, повествующем о паломнической поездке в Соловецкий монастырь и адресованному  Императору Николаю II, так описывает внешний вид мальчиков на Соловках: «В помощниках у монахов годовики и трудовики – мальчики от 15 лет, которых родители посылают служить по обещанию на год или два. Затем, если они пожелают, остаются дольше, а иные и принимают монашеский постриг <…>.  Мальчики здесь носят длинные светло-серые  кафтаны  из грубой шерсти зимой, изо льна летом, и подпоясываются кожаным поясом. Если они остаются в монастыре надолго и ведут себя примерно, им выдают темно-голубую одежду. Позже, становясь  монахами, они удостаиваются монашеского клобука, и по длине их волос можно  судить, как давно они поступили в монастырь» [5].

Для стирки белья и гигиенических условий проживания «даровых рабочих богомольцев» недалеко от монастыря была устроена баня. Трудники, жившие в монастыре первый год, и все наемные рабочие, должны были стирать свое белье сами, без права отдавать его в прачечную. Для них были поставлены в рабочей бане корыта. Для даровых трудников стирка белья было делом непривычным и неприятным, особенно это касалось некоторых малосильных мальчиков, которые топтали белье ногами и полоскали его в корыте без мыла – вот и вся стирка. Нужно помнить, что в основном подростки приходили в монастырь из бедных крестьянских семей, и поэтому у детей в этих семьях могло и вовсе не быть ни кожаных сапог и ремней, ни шубы, и ходили они неопрятными и грязными, и чаще слонялись по улицам без присмотра родителей. Совсем иное мы наблюдаем положение мальчиков в монастыре. Здесь они тоже не блистали чистотой, но зато они привыкали к определенному порядку и опрятности. Здесь не только велось за ними наблюдение, но и юноши получали определенное церковное воспитание и даже образование, о котором речь пойдет чуть позже.

Питание мальчиков было различно, смотря по послушанию: одни мальчики, как, например, певчие, питались в братской трапезной, другие – в богомольческой. Отметим, что в братской трапезной пища была значительно качественнее и разнообразнее, чем в богомольческой и кормили в первой четыре раза в день, а во второй всего три раза. Обратим внимание, что положение мальчиков-певчих было во всем наиболее благоприятнее, чем остальных юных трудников. Некоторые мальчики  несли свое послушание в трапезной, они разносили миски с кушаньем. Известный писатель второй половины XIX века Немирович-Данченко в своей книге, посвященной паломнической поездке на Соловки, описал стол с кушаньем в трапезной: «При мне на обед было подано: соленая сельдь, окрошка из щуки со свежими огурцами, суп из палтуса, уха из свежих сельдей, пшенная каша с маслом и молоко. Кроме того перед каждым лежал громадный кусок хлеба, фунта в 2,5. Мяса, разумеется, не подается никогда, и монахи быстро привыкают к этому, тем более что большинство крестьяне и дома у себя редко видели мясо. Северный крестьянин питается трескою и прочими рыбами, хлебом, брусникой, морошкой, солеными грибами и у моря – сельдью» [3, с. 216].

Таким образом, мы видим, что питание в монастыре было далеко не скудное. Нельзя забывать о том, что основная цель каждого крестьянина, как зажиточного, так и бедного – как-нибудь прокормиться, не покупая, а только из своих запасов. Нередко, дети у себя дома голодали, им совсем нечего было есть. Родителям приходилось каждую осень после сбора урожая делать расчет провианта на весь год: чем и как они должны кормиться. Иную картину мы видим в обители: «Питание в монастыре идет по давно установленному порядку, не знающему никаких отступлений, незнакомому со словом «недостача», а тем более со словом голодовка» [7, с. 189].

На Соловках в 1862 году архимандритом Порфирием было учреждено Соловецкое училище. Именно здесь мальчики получали свое образование. Учеба начиналась с первой половины октября и оканчивалась перед Страстной неделей, то есть в конце марта или вначале апреля. Юные трудники ходили на занятия после работы с четырех часов до шести. В школе было два класса – младший, где училась основная масса мальчиков, и старший класс, содержащий в среднем 20-25 человек. В первом классе учили читать и писать, во втором – арифметике, чистописанию, грамматике и Закону Божьему. Вот расписание уроков на всю неделю: «1. Понедельник: Закон Божий. Чтение святого писания. 2. Вторник: История Ветхого и Нового Завета. 3. Среда: объяснение Богослужения. 4. Четверг: упражнение учеников в чтении молитв под руководством всех наставников вместе. 5. Пятница: история церкви и государства русского. География. Арифметика. 6. Воскресенье: письмоводство» [3, с. 192]. Посещение школы было вполне добровольным и необязательным.

Несомненно, институт трудничества имел огромное воспитывающее значение для всего северного края. Это живая школа долга и послушания. Большинство крестьян северных губерний считали долгом послать своего сына подростка на год-другой на Соловки потрудиться на преподобных Савватия, Германа и Зосиму. Если оставить в стороне склонность к аскетизму и монашеству, выносимую из монастыря, то мальчики приезжали домой настоящими ремесленниками. Знания эти давали им возможность упрочить свое экономическое положение, они привыкали к опрятности и строгому порядку, а именно, двум добродетелям, реже встречающимся в крестьянстве.

 

Литература

 

1.            Досифей (архимандрит). Географическое, историческое и статистическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря…: В 3ч. Ч. 1-3. Изд. 2-е. – М., 1853.

2.            Дневник студентов-паломников. Соловки и Валаам. – М., 1901.

3.            Немирович-Данченко В.И. Беломорье и Соловки. Воспоминания и рассказы. Изд. 4-е. – Киев, 1892.

4.            Остроумов И. Святыни нашего Севера. Путешествия по Соловкам и Валааму. Изд. Сойкина П.П. – Спб, 1897.

5.            Письмо Государю Императору Николаю II, запись 25 июля 1913 г. // ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1254.

6.            Столяров В.П. Соловецкий монастырь как образовательная система. Психологическая наука и образование. 1997, № 1.

7.            Федоров П.Ф. Соловки. – Кронштадт, 1889.

8.            http://www.solovki-monastyr.ru